не думай о звездах.
Из всего, съеденного за жизнь, он отрыгнул только меня, нечаянно напившись в Фиделе. Я растеклась переломанной по всей Малой Садовой, сахарные кости да красные мышцы, тонкими нитями сплетенные пальцы. Сердце отхаркнул уже когда ехал на последней электричке, говорил, оно было похоже на клубничное желе. Не знаю, почему он так именно со мной, а не со шприцевыми иголками, например, или с долгими поездками на метро.
Потом доктор отклеил меня от асфальта и чужих сапог. Потом от бутылок и цветочных клумб, собирая по частям тело. Потом жрала только камни. Потом водку. Потом прошло.